Семинар “Mapping the Global Science and Technology Enterprise”.
ЭКСПЕРТНЫЙ КАНАЛ "ОТКРЫТАЯ ЭКОНОМИКА"Глобализация мировой науки и инновационной экономики в последнее десятилетие идет невиданными темпами. А в ближайшие годы «хитом» для венчурных капиталистов станут «чистые технологии», рассказала на семинаре ИСИЭЗ ГУ-ВШЭ Рут Дэвид.
Индикаторы глобализации
Законы, по которым живет наука, стали действительно глобальными лишь в последние 10 лет, констатировала Дэвид. Главная тому причина – повсеместное распространение Интернета, всеобщая доступность информации. Сейчас практически 100% статей в научных журналах имеются в Сети, у большинства ученых мирового уровня есть рабочие сайты. Благодаря этому в разы усилилась международное сотрудничество исследователей разных, в т.ч. развивающихся стран. Растет не только сотрудничество, но и его источники, главный из которых – человеческий капитал. Его наращивают в первую очередь Китай и Индия.
На рис. 1. показано распределение людей с высшим образованием по странам мира в 1980 и 2000 гг.
C сопоставимой скоростью увеличивается и число исследователей. За 1995-2005 гг. прирост в странах ОЭСР составил 50%, в т.ч. 35% в США, 5% в Японии, 29% в ЕС и 60% в остальных странах-членах организации. В России за тот же срок численность ученых сократилась на 24%.
Тенденции роста и глобализации отражаются и специфическими инновационными показателями. Число заявок в Патентное бюро США (USPTO) в 1996-2005 гг. увеличивалось на 7% в год. В прошлом году заявки иностранного происхождения впервые превысили 50% (как отразился на патентной активности исследований кризис, ОПЕК уже писал).
Все большая часть расходов на R&D приходится на Азию. Уже в 2002 г. она обеспечивала более 30% мировых расходов на R&D, США – 36%, и лишь 28% – Европа. Вероятно, к настоящему моменту доля Азии существенно выросла. Но пути расходования этих средств остаются принципиально различными, отражая специализацию стран. Так, Швейцария тратит на фундаментальную науку почти 1% ВВП, а Китай – менее 0.1%, направляя основные инвестиции на прикладные исследования и разработки. В России расходы на фундаментальную науку составляют около 0,16% ВВП (данные NSF).
Мировая мобильность научно-технических кадров также предельно высока. На 2003 г. более половины обладающих степенью PhD представителей американских инженерных специальностей родились вне США. Среди биологов таких было 36%. Правда, Рут Дэвис не упомянула о несимметричном характере подобной мобильности. Зато относительно ровен баланс ассигнований американских фирм на R&D вне США и не-американских фирм в США. (см. рис 2).
Кризисный сдвиг
Говоря о влиянии кризиса на инновации, Дэвис опиралась прежде всего на данные глобального опроса венчурных капиталистов, проведенного Deloitte и Национальной венчурной ассоциацией США. Его результаты были обнародованы в июне.
Опрос выявил серьезное беспокойство венчурных профессионалов по поводу источников инвестиций, а также сдвиги в их региональных и отраслевых предпочтениях. В качестве основного источника будущих денег, как видно из рис. 3, венчурные фонды видят государство. Действительно, практически все антикризисные программы развитых стран включают существенные инвестиции в инновации.
то касается регионов, притока венчурных денег стоит ожидать в Азии (его предполагают 50% опрошенных), и в Южной Америке (36%). По поводу остальных регионов мнения разделились.
Несколько большее единство венчурные эксперты продемонстрировали в отношении перспектив различных технологических секторов. С огромным отрывом лидируют CleanTech – «чистые технологии». Об увеличении инвестиций в них говорят 63% венчурных капиталистов. 37% ожидают роста интереса к инновационной медицинской технике. В аутсайдерах – сравнительно более традиционные отрасли, в т.ч. полупроводники (50% опрошенных прогнозируют снижение).
CleanTech, т.е. технологии, снижающие энергопотребление, вредную нагрузку на биосферу и т.д., заслуживают особого внимания, полагает Дэвис. Это основной фокус приложения усилий государства, под масштабные всеохватные проекты которого с удовольствием подстраиваются частные производители, а бенефициаром выступают общество и мир в целом.
Характерный пример такого рода проекта – Масдар-сити в Абу-даби, строящийся город на 50 тыс. человек, который будет целиком обеспечиваться возобновляемой энергией. Город не будет выбрасывать вовне никаких отходов, в т.ч. CO2. В нем не будет автомобилей, зато будет университет, создаваемый по образу и при поддержке Massachusetts Institute of Technology. Солнечная, ветряная, геотермальная энергетика, персональные системы транспорта, переработка отходов, минимизация потребления воды – все это огромный рынок для инновационных компаний, 1500 из которых должны расположиться внутри самого города.
В рейтинге самых благоприятных для инноваторов стран мира большинство лидеров имеют проекты подобного масштаба. Это, например, Биополис в Сингапуре или программы господдержки гибридных автомобилей в ЕС и Японии. Именно такой тесный симбиоз государства, крупного бизнеса, венчурных фондов и стартапов будет характерен для инновационной экономики будущего, уверена Рут Дэвид.
Еще один тезис, уже от меня. CleanTech хорошо работает на магистральную идеологию, принципиально важную для «старого» западного мира, прежде всего – ЕС. Это всеохватная консолидирующая общественно-политическая и экономическая задача, в решении которой Европа имеет пока несомненное преимущество. Впрочем, за лидерство в озеленении ей предстоит бороться с США, где потенциал CleanTech также прекрасно осознают. Это соревнование, в которое включается все больше стран, будет во многом определять лицо инноваций, а затем и науки.
Иван Стерлигов. ОПЕК