Прессинг для бизнеса

GIPHY

В 2019 году российский бизнес жил под давлением экономической неопределенности, нехватки спроса и финансов — в отдельных отраслях оно тормозило рост свыше 60% компаний. Рейтинг факторов, ограничивающих работу предприятий базовых отраслей экономики, представил Центр конъюнктурных исследований ИСИЭЗ НИУ ВШЭ. Чего ждать в непредсказуемом 2020-м: станет совсем плохо или не все так однозначно? Директор Центра Георгий Остапкович поделился своими прогнозами на будущее с IQ.HSE.

Дефицит спроса

Недостаточный спрос в 2019 году был главным барьером для роста во всех отраслях, кроме добывающей промышленности. Два последних года смягчалось давление этого фактора на строительный бизнес. В розничной торговле, наоборот, нарастало — из-за снижения платежеспособности населения после четырех лет непрерывного падения денежных доходов.

Оценки ограничений спроса на продукцию/услуги (2019)

Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ:

Давление фактора однозначно усилится, он выйдет в абсолютные лидеры. Сегодняшний кризис отличается от кризиса 1998 года. Тот был банковским, финансовым, долговым, а сейчас — обвал спроса и предложения. Спрос сократится для предприятий всех базовых секторов экономики — промышленности, транспорта, сферы услуг, торговли, сельского хозяйства, строительства. За исключением, возможно, отдельных видов деятельности — онлайн-торговли, ломбардов и, не дай Бог, ритуальных услуг.

Ограничения сильнее всего ощутят в сферах сервиса и транспорта. Наверняка продолжится падение спроса в торговле. Пока население более-менее тратит деньги на товары, но в кризисы так всегда: сначала покупают по старым ценам, а потом уходят в глубокую сберегательную оборону. Приобретать будут только жизненно необходимое, все остальное отложат на будущее.

Конкурирующий импорт

Высоту этого барьера эксперты ВШЭ оценивали только для промышленности. В добывающем секторе серьезную конкуренцию в импортной продукции видели лишь 3–7% предприятий. В обрабатывающем — 19–21%, в последние годы доля снижалась, а ряд отраслей (производство кокса и нефтепродуктов, обработка древесины и производство изделий из дерева) давления импорта почти не испытывали.

Наиболее остро соперничество российских товаров с зарубежными аналогами ощущалось в химической и текстильной промышленности, производстве компьютеров, электрон­ных и оптических изделий.

Давление конкурирующего импорта (2019)

Георгий Остапкович:

Ситуация неоднозначная. С одной стороны, она может ухудшиться, поскольку импорт станет дорогим, с другой — улучшиться, так как расширяется потенциал импортозамещения: снижение цен на нефть, рост доллара и ослабление рубля вынудят переходить на закупку отечественной продукции.

Подобное было в 1998 году, но тогда буквально за полтора месяца доллар подскочил в три раза, и покупать импортное стало невозможно. Сейчас, чтобы вызвать такой эффект, нужно перейти с 60 рублей, как минимум, на 120. Этого, конечно, не будет, однако импортозамещающих возможностей все равно прибавится.

Неопределенность экономической ситуации

В «тучные» годы до кризиса-2008–2009 о неопределенности, то есть невозможности оценивать экономическую ситуацию в стране и просчитывать свое развитие, сообщали меньше 20% предпринимателей. На пике кризиса — до 64%. В последние три года отрицательных рекордов не было, но негативное воздействие фактора стабильно высокое. В 2019-м тормозом для бизнеса его считали от 35% до 53% руководителей крупных и средних промпредприятий.

Давление фактора «неопределенность экономической ситуации» (2019)

Георгий Остапкович:

Давление неопределенности начнет резко расти, потому что сюда же «загонят» и неопределенность от COVID-19. Как будет протекать пандемия, когда закончится — четкого понимания нет, люди испытывают психологический дискомфорт. Особенно в России, куда в отличие от большинства стран прилетели сразу два «черных лебедя» — коронавирусный и нефтяной. Бюджеты около 200 государств не зависят от цены на нефть, ее снижение там только в плюс: топливные ресурсы подешевели, а сэкономленные деньги можно расходовать на развитие новых технологий, вложения в человеческий капитал и на борьбу с самим коронавирусом.

Неопределенность будет прибавлять, пока мы не почувствуем, что вышли на плато коронавируса. Оценивать, как отреагирует экономика, еще рано — нужно подождать, что скажет Росстат по итогам апреля-мая.

Высокий уровень налогообложения

В 2019 году после роста НДС доля предпринимателей, испытавших фискальный прессинг, заметно увеличилась. Главным образом среди оптовиков — 58% участников опросов, реже — в секторе услуг и добывающей промышленности (по 38%).

Давление высокого уровня налогообложения (2019)

Георгий Остапкович:

Влияние этого фактора может ослабнуть. Вводить дополнительные налоги на бизнес правительство вряд ли решится. Они, наоборот, снижаются — страховые взносы сократились с 30% до 15%. Компании получили отсрочку налоговых платежей на шесть месяцев. Однако отсрочка это не амнистия — платить все равно придется и это для отдельных экономических агентов лишь продолжение агонии.

С другой стороны, недавно принято решение о безвозвратных государственных субсидиях на оплату труда для малого и среднего бизнеса при условии, что предприятия сохраняют не меньше 90% сотрудников. Это правильно, я вообще сторонник вертолетных денег. Надо спасти людей. Если мы сейчас их поддержим, они через два-три года эти деньги вернут в виде своих налогов и роста производительности труда.

Финансовые ограничения

Чаще всего финансовых средств в 2019-м не хватало представителям сервисной сферы — 44% опрошенных. Наименее острой проблема была для строителей и добывающей промышленности, но и там важным препятствием она оказалась почти для четверти руководителей.

Давление недостатка финансовых средств (2019)

Георгий Остапкович:

При сокращении производства и спроса финансовые ограничения для большинства предприятий и организаций будут только нарастать. Поддержать свое состояние смогут разве что монополисты в том числе за счет повышения цен. У тех, кто работает в зоне конкуренции, ситуация ухудшится. 

Дефицит трудовых ресурсов

По силе давления на бизнес фактор далек от остальных. На нехватку квалифицированного персонала в компаниях ссылались редко. В основном это были руководители организаций сферы услуг и обрабатывающих производств. Однако в течение 2019 года негатив от кадрового дефицита усиливался, особенно заметно — в строительстве и оптовой торговле.

Давление фактора «недостаток квалифицированных кадров» (2019)

Георгий Остапкович:

Безусловно, увеличится безработица. На сколько — неизвестно, но не так, как может быть в США — до 25%. У нас свои особенности рынка труда. Администрации регионов следят за этим индикатором. Предпринимателю говорят: сотрудников не увольняй, и он действительно не уволит, но сократит рабочий день, зарплату, отправит в неоплачиваемые отпуска. Или люди уйдут на теневой рынок, который в России и без того огромный: 20% или более 12 миллионов занятых.

Думаю, с нынешних 4,6% безработица вырастет до 9-10%. Но не по итогам года, а одномоментно — самым серьезным с точки зрения безработицы и падения доходов населения будут март-июнь. Если ситуация начнет постепенно налаживаться, то примерно в сентябре-октябре показатели пойдут на восстановление.

Следует обратить внимание, сегодня главная угроза экономической безопасности страны заключается не в спаде производства товаров и услуг (ВВП), а в сокращении рабочих мест (безработица), снижении реальных располагаемых денежных доходов домашних хозяйств, интенсификации роста уровня бедности и неравенства населения по уровню дохода. Большинство социальных, политических и экономических проблем и их последствия преимущественно коренятся в ухудшении именно этих четырех составляющих.

IQ