Исследования и разработки: с акцентом на центры превосходства

Как управлять центрами превосходства? На каких принципах осуществлять их финансирование? Как оценивать эффективность их работы? Эти темы стали главными на заключительных сессиях семинара ИСИЭЗ «Глобальные тренды в области государственного инвестирования в сферу исследований и разработок», проходившего 4 апреля в рамках XIV Апрельской конференции ВШЭ.

Семинар состоял из двух частей. Доклады, представленные в первой его части, освещались ранее. Из выступлений, которые прозвучали во второй части семинара, собравшиеся могли узнать, какие модели управления центрами превосходства используются не только в России, но и в Канаде и Китае, а также об экономических вызовах в сфере науки и технологий.

От центров к сетям превосходства

Йорн Ахтерберг и Джонатан Линтон

Профессор Университета Оттавы Джонатан Линтон (Jonathan Linton) рассказал об исследовательских стратегиях центров превосходства и изменениях подхода к организации их работы.

В рамках традиционного подхода характеризующими признаками центров превосходства были следующие: 1) физическое «соединение» людей и оборудования на одной территории, 2) концентрация научных усилий на определенных тематических областях, 3) создание для этих целей специальной инфраструктуры и 4) работа всех членов коллектива, обладающих разными навыками, на общую миссию.

Современные информационные и коммуникационные технологии многое изменили, прежде всего — сняли дистанционные барьеры. Члены одной исследовательской команды могут кооперироваться, находясь даже в разных точках земного шара, столь же свободно можно обмениваться имеющимися ресурсами. Это, по мнению Джонатана Линтона, позволяет говорить не просто о центрах, а о «сетях превосходства».

Как эти сети выстраивать и что они должны создавать? Для начала нужно понять, из чего сеть состоит, какими проблемами ее отдельные звенья занимаются. Здесь особенно важно избежать дублирования научных и иных задач, это будет лишней тратой средств и времени. Затем необходимо выявить зазоры и постараться заполнить их так, чтобы все элементы сети были соединены друг с другом, но не жестко. В некоторых случаях разделение компетенций и работа в автономном режиме могут принести больший эффект. Синергию не стоит путать с взаимозависимостью, а выработку общей стратегии — с центральным планированием. А дальше — определение компетенций, при необходимости — их обновление. А вот чего точно нужно избегать, так это «стадного поведения», когда одни члены группы, увлекшись новомодной темой, тянут за собой остальных.

Если какое-то направление исследований по разным причинам отошло на второй план, это не повод вовсе от него отказываться. Наука и технологии не стоят на месте, исследовательские приоритеты могут так же быстро измениться вновь. «Поддерживать то направление, которое сейчас представляется не очень важным, дешевле, чем забросить его, а потом пытаться все начать заново», — предупреждает профессор Линтон.

Российской науке нужны институциональные изменения

Об экономических аспектах функционирования российских исследовательских организаций рассказал первый проректор, директор ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Леонид Гохберг.

Несмотря на большие средства, направляемые государством в научные учреждения в последние годы, поле собственно научной деятельности в этих учреждениях сокращается. Исследовательские центры зачастую показывают себя неэффективными и неконкурентоспособными.

Многие научные организации в России представляют собой скорее хозяйственные комплексы, чем научные коллективы. Около 30 процентов их работников не имеют высшего образования (это обслуживающий персонал), среди самих научных работников преобладают люди пенсионного и предпенсионного возраста. «Хотя приток молодежи туда фиксируется, стимулов для ее закрепления там нет, — отметил Леонид Гохберг. — Молодые сотрудники приходят в научные организации, чтобы вскоре оттуда уйти. Занятость в наиболее продуктивных возрастных группах (30-50 лет) снижается». При этом одним из основных «удерживающих» факторов является гибкий рабочий график, который оставляет научным работникам «возможности для вторичной занятости в других сферах».

Леонид Гохберг

Если по уровню бюджетных расходов на науку Россия теперь «входит примерно в пятерку лидеров в мире» (средств тратится, скажем, уже больше, чем в Великобритании), по результативности фундаментальных исследований, цитируемости, патентам и объему экспорта технологий «позиции России неуклонно снижаются». Таким образом, государственные инвестиции в науку являются по большей части неэффективными. Сохраняется советская модель организации науки, при которой университеты и промышленные предприятия (основные «производители» современных исследований в развитых странах) в России остаются «явными аутсайдерами» при распределении инвестиций на науку.

«Радикального повышения конкурентоспособности российской науки нельзя достичь без институциональных изменений, — уверен Леонид Гохберг. — Акцент при этом должен быть сделан на центры превосходства».

Работа сотрудников в центрах превосходства должна строиться на принципах эффективного контракта, способного привлечь «молодые таланты». А в качестве «обратной связи» должна выступать «международно признанная система оценки результатов». Интеграция в международные исследовательские сети также является «принципиальной чертой» современного центра превосходства.

Финансирование таких центров, по мнению директора ИСИЭЗ, должно сочетать базовые (обеспечивающие научным работникам основные социальные гарантии) и конкурсные механизмы (бонусы за результативность работы, гранты различных научных фондов). Система оценки их деятельности должна вестись на всех уровнях, в том числе при распределении бюджетных средств. А систему эффективного контракта предлагается распространить вообще на весь сектор как гражданской, так и негражданской науки.

Составьте карту

«Дорожные карты и распределение бюджета в центрах превосходства» — так был озаглавлен доклад, с которым выступал заместитель директора Форсайт-центра НИУ ВШЭ Олег Карасев. «Эта тема кажется узкой, — заметил он, — но на самом деле она относится к разным институциональным формам организации науки, в том числе корпоративной».

Компании, по словам Олега Карасева, не понимают, «какое место они занимают в научной сфере», какие возможности развития НИОКР им доступны. А для планирования подобной деятельности необходимо знать, какие ненаблюдаемые факторы влияют или повлияют в будущем на развитие отрасли, сектора экономики или социально-экономической системы в целом. Ключи к успеху — Форсайт, помогающий наметить не просто образ желаемого будущего, но и пути его достижения, а также дорожные карты.

«Дорожная карта включает комплекс показателей и требований ко всем этапам жизненного цикла продукта: что должно быть достигнуто и что мы считаем конкурентоспособным результатом, — пояснил Олег Карасев. — Например, если станет ясно, что такого результата мы сами не можем добиться, то, возможно, лучше будет закупить соответствующую технологию, чем пытаться создать ее самим». Требования к результатам исследовательской деятельности важно учитывать и при первоначальном распределении бюджетных средств.

Превосходная оценка

Директор Института политики и бизнеса Китайской академии наук Му Ронпин (Mu Rongping) и старший научный сотрудник Лаборатории экономики инноваций ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Станислав Заиченко рассказали о китайском и российском опыте оценки эффективности центров превосходства.

«Проблемы науки, технологий и инноваций занимают все более заметное место в политической повестке дня Китая, — сказал профессор Му. — Поэтому наше правительство разработало цикл мер по поддержке и развитию научно-технической и инновационной сферы». В 2006 году была принята 15-летняя стратегия — программа поддержки национальной науки, а в пятилетнем плане предусмотрены меры по развитию стратегических отраслей промышленности и инновационной инфраструктуры.

Профессор Му выделил основные типы исследовательских организаций, действующих в Китае: государственные исследовательские институты и университетские исследовательские центры, центры технологического развития, национальные лаборатории, научные центры и инженерные исследовательские центры. В каждом из указанных типов организаций имеются центры превосходства.

Китайская академия наук с 1993 года проводит оценку исследовательских институтов. Система ее критериев за это время несколько раз менялась, и вот почему: прежняя «конкурентная» модель оценки, основанная на сопоставлении различных институтов, привела к гомогенизации исследований в них. Институты не столько развивали уникальные исследовательские проекты, сколько соревновались на одном и том же поле. Новейшая система оценки имеет три ключевых измерения: позиционирование (миссия института и цели на ближайшие 5-10 лет), «прорывной» потенциал и связанные с ним ключевые исследовательские дисциплины.

Что касается центров превосходства, то при их оценке учитываются миссия и цели, потенциал и фактические научные результаты, вклад в создание социальных и экономических ценностей, управленческие достижения и сетевое взаимодействие.

Возвращая собравшихся в Россию, Станислав Заиченко, в свою очередь, напомнил, что на отечественном научном «ландшафте» центры превосходства должны были возникать в три этапа. В 1994 году началась организация государственных научных центров с «амбициозными замыслами, но противоречивыми результатами» (сейчас таких центров 47). В 2008 году государство обратило пристальное внимание на вузы, и 29 из них в процессе жесткого отбора получили статус национальных исследовательских университетов. В том же 2008 году был создан и единственный пока национальный исследовательский центр — такой статус получил знаменитый Курчатовский институт.

Первая попытка оценить результативность исследовательских организаций была предпринята в 2007 году (всего было рассмотрено 119 исследовательских подразделений). Результаты мониторинга неутешительны: 38% из них продемонстрировали практически нулевую эффективность как в плане качества научно-исследовательских работ, так и по финансовым показателям и организационному потенциалу. Примерно половина организаций находились в средней зоне, имея нестабильное финансовое положение. И лишь 16% исследовательских подразделений можно было отнести к числу лидеров.

Эксперты предлагают использовать более глубокую систему оценки, которая бы включала не только формальные количественные показатели, но и механизмы peer review для распределения бюджетного финансирования исследовательских организаций. Кроме того, система оценивания должна быть многоуровневой: начинаться на сетевом уровне и доходить до измерения эффективности работы индивидуальных исследователей.

Развитие ради развития

О том, как развитию науки и технологии может помочь или помешать текущая макроэкономическая ситуация, говорил на конференции сотрудник Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Дмитрий Белоусов. Он сразу отметил стоящую перед развитыми странами дилемму. С одной стороны, технологический рывок необходим для выхода на новый уровень конкурентоспособности после кризиса. С другой, кризис вызвал «снижение доверия субъектов экономики друг к другу», а заодно и сокращение инвестиций и венчурного финансирования высокотехнологичных, но рискованных секторов. Двигателем прогресса может стать Китай, стремящийся «модернизировать научно-исследовательский сектор и продвинуться в технологической пирамиде».

А что Россия? Ее претензии на лидерство на энергетическом рынке выглядят все менее обоснованными. «Глубокие подвижки идут во всех трех технологических направлениях, определяющих ситуацию в энергетике», — считает Дмитрий Белоусов. Так, Россия «проспала» сланцевую «революцию». А японским специалистам вдобавок удалось начать экспериментальную разработку океанических газовых гидратов, которые вообще «распространены повсеместно». В «новой энергетике» продолжаются работы по нанофотонике и возобновляемым ресурсам, в 2020-х годах можно ожидать «термоядерный прорыв». Наконец, в развитых странах дают плоды программы по повышению энергоэффективности и энергосбережению.

«Старые факторы развития — поддержка потребительского рынка, экспорт сырья и энергоносителей — исчерпаны, — отметил в презентации Дмитрий Белоусов. — Новые — инвестиции, несырьевой экспорт — пока не работают <…> Таким образом, технологическое развитие, обеспечивающее национальную конкурентоспособность, является условием макроэкономической устойчивости».

Пока же в России сохраняется недостаточный для технологической модернизации объем инвестиций в основные отрасли промышленности, средний возраст промышленного оборудования превышает 14 лет. Рынок труда слишком дорогой по меркам развивающихся стран, а вот производительность существенно ниже, чем в развитых странах.

Сочетание масштабного «инвестиционного долга» в ряде отраслей и необходимости ускоренной модернизации предполагает опережающий рост частных инвестиций, добавил Дмитрий Белоусов. В связи с этим «возможность разворота технологического развития «на себя самого» становится одним из важнейших рисков для России», — заметил он.

Олег Серегин, Новостная служба портала ВШЭ

Фото Никиты Бензорука

Первоисточник: портал ВШЭ