«Я рада, что прислушалась к себе и сделала так, как хотела»

Арина Архипова, студентка 4-го курса бакалаврской программы «Математика», поступила в магистратуру Женевского университета

«"Женщина-математик — плакать или смеяться?" — об этом будете спрашивать?» — иронично замечает Арина Архипова в начале нашего разговора. На самом деле примерно об этом же она сама, будучи абитуриенткой, расспрашивала первого декана факультета математики ВШЭ Сергея Ландо на дне открытых дверей. «Студенты, которые слышали наш разговор, потом надо мной подшучивали по этому поводу, — говорит Арина. — Я знаю, что в школе преподаватели иногда принципиально не хотят брать девочек в математический класс или устанавливают какую-то квоту. Но меня это не коснулось ни в школе, ни в университете».

Решение поступать на математический факультет было для Арины «осознанным и взвешенным». «А вот когда я после 8 класса выбрала математику, это было спонтанно, — продолжает она. — У меня в школе был большой выбор профилей — от математического до филологического. Я пообщалась с разными людьми, и мне математики понравились больше всех. Понравились люди, атмосфера, взаимоотношения между ними».

Друзья и родственники, вспоминает Арина, переживали за нее: девочка... в математике... да что там делать? «Делать свое дело и делать его хорошо! — отвечает она скептикам. — По-моему, это касается всех специальностей и всех людей независимо от пола».

Результаты опроса*:
Вы были бы рады, если бы ваша дочь выбрала карьеру научного работника? Скорее да — 24%, скорее нет — 24%, буду рад любому выбору — 41%. Остальные затруднились с ответом.
В случае с аналогичной карьерой сына ответы распределились следующим образом: скорее да — 28%, скорее нет — 20%, буду рад любому выбору — 42%. Остальные затруднились с ответом.

О том, что в Вышке есть факультет математики, она узнала в девятом классе — от выпускников ее школы, поступивших в ВШЭ. А через два года в школу к Арине пришли Сергей Ландо и Алексей Городенцев. «Алексей Львович сам окончил нашу школу и всегда был для меня легендарной личностью, на которую надо было равняться, — признаётся Арина. — Можно сказать, что он окончательно меня убедил, что нужно поступать именно сюда, так что документы я подавала только на матфак и ни разу не пожалела о своем выборе».

Не секрет, что многие после математического бакалавриата меняют направление обучения и выбирают прикладную сферу. Но этот путь не для Арины: «Я для себя возможности перейти в экономику перестала видеть, наверное, классе в восьмом, тогда же попросила близких слово "экономика" при мне не произносить». И сейчас Вышка для Арины — это прежде всего матфак. «Когда я говорю "университет", то представляю себе Вавилова, 7. Когда по делам приезжаю на ту же Мясницкую, я ощущаю себя там гораздо менее комфортно».

Самый большой страх Арины никогда не был связан с тем, что ее могут как-то притеснять в учебе и профессии. «Больше всего я боялась, что сама ничего нового сделать в математике не смогу, — говорит Арина. — Когда ты читаешь учебник, слушаешь лектора, решаешь задачи из листочков — это здорово и добавляет навыков и уверенности в себе. А вот когда ты один на один с проблемой, к разрешению которой никто не знает, как подступиться, вот это страшно».

А что за таинственные «листочки», о которых то и дело говорят на матфаке? «Основателем этой системы занятий считается мой классный руководитель Николай Николаевич Константинов, хотя он сам ссылается на своего учителя Александра Семеновича Кронрода и опыт 7-й московской школы, — поясняет Арина. — Ее суть в том, что основные навыки по конкретной теме человек получает, отрабатывая листочек с задачками, которые он потом полуустно сдает "принимающему". Основная ценность в том, что ты обсуждаешь материал с преподавателем один на один, это гораздо более продуктивно и интересно, чем просто сидеть и слушать лектора».

Сейчас Арина сама стала «принимающей» в школе: сначала у семи- и восьмиклассников, потом у 9 класса. «Прежде я боялась взять на себя такую ответственность, — говорит она. — Страшно что-то недообъяснить, что-то упустить из виду — учительские ошибки обязательно возвращаются, и ребенок от них потом страдает. Но сейчас я поражаюсь, какие сильные у нас школьники — они владеют вещами, которыми я в 9 классе не владела». 

Правда, работая со школьниками, легко можно перегнуть палку: если слишком загружать их задачами, они потеряют к математике интерес. А вот выпускники матклассов могут столкнуться с другой проблемой — излишней самоуверенностью. Ранее полученные знания помогают им легко пройти первый вузовский курс, и они отучаются усваивать новый материал. «Нужно соблюдать баланс, чтобы, с одной стороны, школьник знал, что его ждет в университете, с другой — чтобы у него не было иллюзий, что на старом багаже он продержится четыре года», — считает Арина.

Помимо преподавания в школе Арина работает стажером-исследователем в Лаборатории алгебраической геометрии и ее приложений НИУ ВШЭ, а осенью уезжает в Швейцарию — она поступила в магистратуру Женевского университета. «За всё, чего я достигла, я очень благодарна матфаку Вышки и в особенности моему научному руководителю Александру Исааковичу Эстерову​, совершенно замечательному человеку и учёному, ​без которого на многие шаги и решения я даже бы не отважилась», — отмечает Арина.

Есть ли в математике место красоте? Конечно, есть. Но, как и с предпочтениями в живописи, трудно объяснить, почему один стиль тебе нравится, а другой нет. «Математики очень разные вещи считают красивыми, — говорит Арина. — Лично я ценю прежде всего простоту, изящество и естественность. Скажем, "брутальные" доказательства, ​​использующие огромное количество технических деталей, какие-то жутко громоздкие формулы и вычисления, красивыми, по моему мнению, никак не назовешь. Совсем другое дело — основанные на изящной идее, быть может, довольно абстрактные доказательства, в которых срабатывает свойственная математике "магия" — возможность "переговаривать" какие-то вещи на другом языке и получать из этого какие-то нетривиальные выводы. Также для меня красиво то, что можно "нарисовать" в голове — всё, что имеет естественную геометрическую интерпретацию. Но я знаю ребят, которым картинка ничего не объяснит, а вот посмотрят они на сколь угодно страшную формулу — и увидят в ней всё, что им нужно».

На одной из летних школ, в Лионе, Арина познакомилась с выдающимся математиком Джоном Конвеем. «Это уникальный человек, который добился потрясающих результатов в огромном количестве областей математики, — говорит Арина. — На меня произвела впечатление его способность правильно поставить вопрос. Например, в 14 лет он, любуясь окрестными пейзажами, удивительно просто, в терминах "тропинок" или "ручейков", сформулировал задачу, известную как Thrackle conjecture. Она до сих пор не доказана, и ей посвящен целый сайт».

Умение сформулировать задачу и правильно поставить вопрос — это если и не половина, то значительная часть успеха в математике. Но успех для математиков не тождественен жажде славы и гордыне. «Математика — это такая наука, которая человеку не позволяет слишком высоко задрать нос, — считает Арина. — Математика всегда припасет для тебя задачу, которую ты не решишь. И таких задач, может быть, больше чем атомов во Вселенной».

Полина Кириченко, студентка 2-й курса бакалаврской программы «Прикладная математика и информатика», стипендиат премии Google имени Аниты Борг

Когда Полина увлеклась программированием, большинство ее родственников были этому не слишком рады. Они предпочли бы, чтобы она выбрала профессию врача, ведь в ее семье почти все — врачи. И даже бабушка — учитель математики, которая и привила ей интерес к решению сложных задач — иногда говорит, что лучше бы она показывала внучке не задачи, а жучков: может быть, так девочка заинтересовалась бы биологией.

«Им кажется, что девушке пробиться в мире программистов тяжело, и иногда мне обидно это слышать, — говорит Полина. — Но я очень рада, что прислушалась к себе, и сделала так, как хотела, а не так, как советовали другие. Ведь мне нравится то, чем я занимаюсь, и у меня получается совсем неплохо».

Результаты опроса*
Вы были бы рады, если бы ваша дочь выбрала карьеру программиста? Скорее да — 28%, скорее нет — 20%, буду рад любому выбору — 42%. Остальные затруднились с ответом.
В случае с аналогичной карьерой сына ответы распределились следующим образом: скорее да — 40%, скорее нет — 10%, буду рад любому выбору — 41%. Остальные затруднились с ответом.

О том, что с программированием у Полины получается «неплохо», говорят ее победы на различных конкурсах. В последнем классе школы она стала победителем Первой конференции по программированию Яндекса для школьников с докладом «Язык программирования E-English», а во время учебы на первом курсе университета получила стипендию Google имени Аниты Борг. Вместе с еще тридцатью стипендиатками из разных стран мира она прошла недельный воркшоп в британском офисе компании. Осенью 2015 Полина принимала участие в конференции Grace Hopper Celebration for Women in Computer, которая ежегодно собирает женщин со всего мира, работающих в сфере в сфере IT.

Участие в этих зарубежных проектах, предназначенных именно для женщин, заставило Полину задуматься о гендерной дискриминации в программировании, но с весьма неожиданной стороны. «После конференции в Хьюстоне многие мне говорили, что в этом есть дискриминация мужчин и зачем вообще нужно это разделение, — говорит Полина. — Один мой близкий друг сказал, что я поддерживаю это разделение, так как мне оно выгодно. Было неприятно, я никогда не думала об этом в таком контексте».

В прошлом году Полина была выдвинута на премию «Серебряный птенец». В сопроводительном письме декан факультета компьютерных наук Иван Аржанцев писал, что он видит в ней «редкое сочетание выдающихся математических способностей, отличного знания программирования, целеустремленности и трудоспособности — и это именно то, что нужно для успеха в компьютерных науках».

На факультете студенты каждые полгода делают проекты, которые тем или иным образом связаны с информатикой. «Ты сам выбираешь тему, которую курирует один из преподавателей-менторов, и дальше открывается огромное пространство для творчества, начиная от постановки целей и заканчивая решением конкретных программистских задач, а это совсем другое чувство, чем просто слушать лекции или ходить на семинары, решать задачки», — говорит Полина.

В прошлом году она участвовала в проекте по биоинформатике, в котором применяла методы машинного обучения, в частности занималась прогнозированием эпитопов т-клеток — обучала модель (программу) распознавать подпоследовательность рецепторов в белке. Полина говорит, что самое интересное для нее здесь то, что нужно знать не только соответствующие математические алгоритмы, но еще и учитывать химические и биологические особенности. А значит, постоянно нужно осваивать новые области знания. «Если всерьёз решить заниматься биоинформатикой, надо будет учить молекулярную биологию, без неё трудно заниматься по-настоящему интересными проектами. К счастью, сейчас есть много возможностей для самообразования: статьи, книги, онлайн-курсы», — считает студентка.

Новый проект Полины посвящен веб-разработке: это будет онлайн-сервис для «Имаджинариума» — игры, в которой необходимо придумывать ассоциации к изображениям. Но основным направлением исследований для нее остается машинное обучение. На нее произвела сильнейшее впечатление лаборатория машинного обучения в лондонском офисе Google.

До окончания бакалавриата еще много времени, но Полина уже задумывается о том, что делать дальше. «Перед каждым компьютерщиком в какой-то момент встает дилемма: наука или индустрия, — говорит она. — Мне бы хотелось найти подобное место, где эти сферы можно объединить. Радует, что в Computer Science это действительно возможно. Пока же я примеряю на себя различные роли».

---

*Данные получены в ходе опроса россиян в возрасте от 16 лет и старше по репрезентативной выборке, проведенного по заказу ИСИЭЗ НИУ ВШЭ в рамках Мониторинга инновационного поведения населения в ноябре 2014 года. Данные о гендерных стереотипах опубликованы в сборнике «Индикаторы науки: 2015».

Эта новость на портале ВШЭ