Константин Фурсов о погружении в науку
Как работает наука? Что это за профессия — ученый? Как люди вообще решают начать исследовать мир и посвятить себя этому делу? Очень личные ответы на эти философские вопросы дали в интервью порталу «Школа. Москва» молодые ученые столицы — представители Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах при Совете при Президенте РФ по науке и образованию. В их числе — замдиректора Центра статистики и мониторинга науки и инноваций ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Константин Фурсов.
Знакомство с наукой в школе — время «расколдовывать» мир!
Константин, а когда пришло осознание, что наука будет делом всей вашей жизни? Я могу только предположить — наверное, это произошло в старшей школе?
Нет, немножко позже! То, что научная деятельность меня в принципе интересует, я понял действительно в старшей школе, когда встал вопрос о выборе профессии. У меня было несколько вариантов: дипломатия, психология, педагогика или социология. На тот момент социология для меня была «непонятным зверем», terra incognita. Именно там, как мне казалось, были и аналитика, и научность. Я просто следовал за своим интересом. Но настоящее понимание того, что это действительно «мое», пришло только на втором курсе института — именно там я начал активно участвовать в семинарской и проектной деятельности.
Если понимание, как вы сказали, пришло только на втором курсе университета, можно ли сказать, что поступали вы, что называется, «наудачу»?
Нет, было вполне осознанное решение, я понимал, что хочу заниматься совершенно точно чем-то очень интересным. И мне показалось, что на тот момент это и было действительно самое интересное. Знаете, даже учась в старшей школе, подростки вряд ли четко понимают, что именно они будут делать в жизни. Скорее, они представляют, что это может быть в предметном плане, а вот в рамки каких профессий вкладывается — это большой вопрос!
Сейчас у московских школьников гораздо больше реальных возможностей прикоснуться к различным областям науки и обдуманно выбрать для себя будущую область деятельности. Что бы вы посоветовали ребятам? На что обратить внимание, чем, может быть, пренебречь, если они поняли, что их выбор — научная деятельность?
Самое первое — прислушаться к себе и очень честно попытаться ответить на вопросы: что я могу делать, что я хочу делать и что мне для этого нужно. А дальше первый шаг — попробовать узнать об этом вопросе что-то еще из разных источников. Сейчас для этого масса возможностей — почитать литературу, послушать открытые лекции, «порыться» в интернете, то есть максимально погрузиться в тематику. Понять, «ваше» это или нет, можно только тогда, когда вы что-то попробуете. Чем раньше это случится — тем лучше. После этого можно строить свою траекторию. Это уже вопрос силы вашего желания. Если вам интересно, но не очень получается, значит, нужно прокачивать навыки и добывать знания. А вот если вы попробовали и поняли, что это абсолютно не ваше, не бойтесь пробовать что-то новое!
А как вообще работает наука? Что это за профессия?
Она работает, как и всякая другая профессия. Наука, помимо того, что это вид творческой деятельности, — еще и социальный институт. За наукой признается право выносить обоснованные, или «сертифицированные», суждения, мы же не сомневаемся в том, что говорит нам наука, это истина! И это право заслужено долгой работой, проведением множества наблюдений и экспериментов… Целевая функция науки состоит в том, чтобы открывать новое, расширять границы знания людей о мире. Однако в известном смысле наука не отличается и от любого другого вида деятельности. Ученые так же ходят на работу, планируют эксперименты, обсуждают результаты, спорят с коллегами, ругаются-мирятся. Другое дело результат — мы не всегда можем увидеть его сразу.
То есть научная деятельность — это своего рода инвестиция с отложенным результатом?
Да, это инвестиция, связанная с приращением знания. Ведь всё, на что мы сегодня полагаемся, на 90 процентов обеспечено развитием науки. То, что раньше казалось революцией, сегодня — повседневная реальность. Но сами идеи появились гораздо раньше, и технические возможности тоже обсуждались гораздо раньше. А сейчас, когда появилась возможность воплотить задуманное, мы окунулись в мир новых технологий, которые дают еще больше новых возможностей. Ход вещей еще ускоряется, и это становится частью нашей естественной среды.
А как тогда взаимосвязаны и работают образование и наука? Первое, что приходит в голову, — последовательно? То есть сначала образование, а потом наука?
Вы знаете, и последовательно, и параллельно. Сейчас уже сложилась определенная модель исследовательского университета, когда вы не просто транслируете знания, а погружаете человека в среду производства этого знания. Это особенно важно сегодня, потому что цифровой мир огромен, и вы сравнительно легко можете получить любую информацию — есть библиотеки, открытые архивы. Как говорится, было бы желание! А вот поучиться у профессионалов — это совсем другое.
А наука в школе?
Я всегда очень любил электромеханику (раздел физики) и органическую химию, потому что они очень близки к жизни. Меня занимали эксперименты, но научной или исследовательской деятельности в школах в мое время не было. Сейчас, на мой взгляд, ситуация коренным образом поменялась — дети начинают знакомиться с наукой в школе. Знаете, социологи в свое время сравнили процесс развития рациональных подходов к познанию с «расколдовыванием мира». Дети с юного возраста погружаются в эту среду и начинают понимать, как устроен мир. А вот дальше уже вопрос выбора. Можно всю жизнь посвятить научному поиску, а можно руководствоваться этими принципами в повседневной жизни. Это одна из задач того, что сегодня называется научной коммуникацией, — просвещать общество, чтобы наши сограждане принимали осознанные решения. Вот вам самый простой пример — покупать генно-модифицированный помидор или нет? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно иметь хотя бы элементарное представление о том, как работает биология гена. И эти знания сейчас можно получить уже в школе. Все московские проекты: медицинский, инженерный классы, Курчатовский проект и другие — позволяют на практике понять, что это такое — научное знание.
Задам вопрос, который, как мне кажется, хотя бы раз волновал почти каждого. Наука — это для всех? Или это удел избранных? Может быть, такая «избранность» — очередной миф, который тоже нужно «расколдовать»? Или это просто удел счастливчиков и дело случая?
Вы знаете, мне понравился ваш вариант — «удел счастливчиков»! Те, кто вошел в науку и у кого получилось добиться результатов, действительно большие счастливчики! Эти люди следуют своему интересу и несут пользу миру. Может быть, не сегодня, может быть, результат будет завтра, но это уходит в вечность. Наука — для всех, и плодами ее будет пользоваться ровно такое количество людей, скольким она может принести пользу. Это величайшее счастье и огромная ответственность!
А все ли могут понять науку и «принять в ней участие»?
Знаете, мой любимый пример — «citizen science». Это так называемая гражданская наука, когда население принимает участие в масштабных исследовательских экспериментах. От сведений о распространении борщевика в Подмосковье до регулярного сбора информации по астрономии — я говорю о любительских кружках и сообществах. Даже просто коллекция определенных наблюдений — это вид «гражданской науки», необязательно дальше самому анализировать эту информацию. Качественно собрать данные, задокументировать этот процесс — очень большое дело. И в этом смысле наука, безусловно, для всех, каждый может принять в ней участие!
Ознакомиться с полной версией материала
Текст: Елена Рипс
Фото: Инга Ерамасова
Источник: «Школа. Москва»
14.01.2019